Тихий вечер, разбитый забор и крики «всех забьем!»
Март 2018 года. Дзержинский район Новосибирска. Семья Крюковых — Владимир, его жена Наталья и 16-летний сын Илья — проводят обычный вечер в своем дачном доме в СНТ. Чай, спокойствие, уют. Внезапно — треск дерева, грохот металла, крики с улицы. Чужой автомобиль врезается в забор и застревает прямо во дворе.
«Я в окошко выглянул, смотрю — фары светят, ругань. Выглянул, крикнул: «Зачем забор ломаете?» Они в ответ: «Что вы там загасились, как мыши? Выйдите, помогите». Говорю: «Сейчас выйду», — вспоминал Владимир в интервью «Комсомольской правде».
На улице он обнаружил младшего брата Александра — тот держался за лицо, едва мог открыть глаза. Оказалось, что Александр вышел погулять с собаками и наткнулся на компанию молодых людей, пытавшихся вытолкнуть из грязи BMW. На замечание о сломанном заборе они отреагировали агрессивно: брызнули ему в лицо из газового баллончика, а затем ударили в висок.
Владимир попытался вступить в диалог — но и ему тут же досталось «перцовкой». Глаза жгло, дышать было трудно. Стало ясно: спасаться нужно в доме.
«Они шли убивать»: ледоруб как последняя надежда
Но нападавшие не собирались останавливаться.
«Всех забьем, всех закопаем!» — кричали они, преследуя Крюковых.
Сын Илья тоже получил удар. Владимир, полуослепший от газа, споткнулся и упал. Под рукой оказался какой-то длинный предмет — позже выяснилось, что это ледоруб, случайно оставленный во дворе.
«Что под руку попалось — тем и стал с разворота отмахиваться. Потом глаза начал приоткрывать. Смотрю: человек лежит на углу дома», — рассказывал Владимир.
Он сразу крикнул жене:
«Вызывай скорую!»
Но помощь пришла слишком поздно. Один из нападавших — 26-летний Максим Попов — скончался по дороге в больницу. Позже экспертиза показала: в его крови было 2,7 промилле алкоголя. Его друзья — все бойцы тайского бокса — были в состоянии сильного опьянения, агрессивны, неадекватны.
Для Владимира Крюкова, инвалида с тяжелым заболеванием легких, это был вопрос выживания. Без оружия против троих здоровенных спортсменов, вооруженных газом и кулаками, у него не было ни единого шанса.
От домашнего ареста — к восьми годам строгого режима
Вместо благодарности за защиту семьи — уголовное дело. Первоначально следствие настаивало, что драка произошла вне территории участка Крюковых — якобы Владимир напал первым. Однако экспертиза это опровергла: все события развивались именно на его земле.
Суд первой инстанции признал Крюкова виновным в превышении пределов необходимой самообороны и приговорил к 15 месяцам ограничения свободы. Учитывая время, проведенное под домашним арестом, Владимир не попал в колонию. Но этого оказалось недостаточно для прокуратуры и родственников погибшего.
Апелляция переквалифицировала дело: теперь речь шла об умышленном убийстве. Суд, по словам адвоката Риммы Уколовой, основывался «на показаниях фактически одного свидетеля обвинения, которые являются крайне противоречивыми и непоследовательными». Владимир получил 8 лет колонии строгого режима.
«Разбираться в принципе никто не хочет и не собирается. Это была чисто формальность, которая заняла 30 минут времени, и за пять минут люди решили судьбу человека», — с горечью говорила жена Владимира.
Владимир Крюков с женой Натальей в зале суда
Четыре года борьбы: путь к Верховному Суду
Семья Крюковых не сдавалась. Адвокаты подали кассационную жалобу, но она была отклонена. Тогда они пошли дальше — в Верховный Суд РФ. И добились перелома.
Верховный Суд указал на ключевой принцип уголовного права: все неустранимые сомнения в наличии необходимой обороны толкуются в пользу подсудимого. Дело направили на новое рассмотрение.
Но пересмотр занял еще два года. Лишь в ноябре 2022 года апелляционная инстанция Новосибирского областного суда официально признала Владимира Крюкова невиновным.
«Наконец-то восторжествовала справедливость! Мы смогли спустя столько лет добиться правосудия», — плакала от радости Наталья Крюкова.
3,5 миллиона рублей — цена справедливости
Но история на этом не закончилась. Владимир Крюков, чье здоровье подорвано стрессом, судебными тяжбами и домашним арестом, решил восстановить не только репутацию, но и материальный ущерб.
В 2023 году он выиграл гражданский суд против государства и взыскал 3,5 миллиона рублей компенсации за незаконное уголовное преследование.
Эти деньги — не победа, а символ. Символ того, что система может признать свою ошибку. Но сколько таких Владимиров Крюковых, чьи дела не доходят до Верховного Суда? Чьи семьи разрушены, здоровье подорвано, а репутация — запятнана судимостью?
Почему это важно: самооборона в России — лотерея
Дело Крюкова — не единичный случай. В России до сих пор нет четкого понимания границ необходимой самообороны. Особенно если нападающие — сильные, пьяные, агрессивные, а защищающийся — слабый, больной, без оружия.
Суды часто трактуют «превышение» самообороны буквально: если нападавший получил смертельное ранение — значит, защищавшийся «перегнул». Даже если у него не было выбора. Даже если он действовал в панике, в темноте, под действием газа, в окружении агрессоров.
Эксперты давно призывают к реформе: ввести презумпцию правоты защищающегося, особенно на своей территории. Ввести понятие «замка» — как в США, где право на защиту своего дома неприкосновенно. Но пока — только отдельные решения, как в деле Крюкова.
Что осталось после справедливости?
Владимир Крюков сегодня — свободный человек. Он выиграл суд, получил компенсацию, его имя очищено. Но четыре года судебных разбирательств, стресс, страх, клеймо «убийцы», угрозы, потеря работы, здоровье — всё это не вернешь.
Его сын, которому в момент нападения было 16, вырос в тени уголовного дела отца. Жена Наталья годами боролась с системой, искала справедливости, писала письма, ходила по инстанциям.
А нападавшие? Их друзья, бойцы тайского бокса, до сих пор не понесли ответственности за разрушение чужого имущества, нападение, применение газа, угрозы убийством. Они — потерпевшие. Владимир — обвиняемый. Такова логика системы.
Человек имеет право защищать свою семью
История Владимира Крюкова — это зеркало. В нем отражается всё: страх перед агрессией, несовершенство закона, мужество обычного человека, бюрократическая инерция, но и — надежда. Надежда на то, что справедливость всё-таки возможна. Что даже если система дает сбой — можно идти до конца. Через апелляции, кассации, Верховный Суд — до победы.
Владимир не герой. Он — отец, муж, инвалид, который в критический момент сделал то, что должен сделать любой человек: встал на защиту своей семьи. И за это он чуть не заплатил свободой. Но не сломался.
Его дело должно стать прецедентом. Не для оправдания насилия — а для защиты права на жизнь. Потому что если человек не может защищать свою семью на своем пороге — то где он может?