«Сходка» в Банном переулке: как всё началось
Около 18:00 в пятницу 20 декабря трое друзей — два подростка по 15 лет и мальчик 12 лет — возвращались домой после очередной «сходки». Так они называли свои встречи в заброшенных промобъектах и воинских частях, где искали, фотографировали и испытывали артефакты ВОВ. Это был не разовый поход, а часть устоявшейся субкультуры: в их Telegram-каналах и закрытых чатах публиковались фото «удачных находок» — ВПХР, ИПП-8, фильтры противогазов, а также регенеративные патроны — устройства, о предназначении которых многие даже не догадываются.
Регенеративный патрон РП-4 — часть системы регенерации воздуха в изолирующих дыхательных аппаратах (ИДА), таких как КИП-5 или КИП-7. По предварительным данным, на «сходке» мальчику дали задание, подорвать РП-4. Он попытался это сделать, но патрон, видимо, не сработал сразу. Подросток, не подозревая, что химическая реакция уже запущена, убрал его в рюкзак и пошёл домой.
«Мы просто искали старые штуки»: культура «заброшек» и её риски
Движение «заброшек», зародившееся в 2000-х, давно перестало быть нишевым увлечением. Сегодня тысячи подростков и молодых людей по всей России, особенно в Подмосковье, где сохранилось множество военных складов регулярно посещают «объекты». При этом подчёркивается: «мы ничего не трогаем», «только фотографируем». На деле — всё иначе.
Знакомые погибшего мальчика рассказали следователям, что группа регулярно находила «сохран» — старые склады ГО и РЖД: плакаты с агитацией, униформу, соль для обработки путей, а также контейнеры от ВПХР и ИПП-8. В их видео, просмотренных уже после ЧП, видно, как подростки поджигают патроны на земле, бросают их в огонь, снимают «зрелищные» вспышки. Никто не объяснял им: реакция может быть отложенной. Влага, перепад температур, микротрещины в корпусе и через час, через два, через десять минут — взрыв.
Момент взрыва: что произошло и почему пострадала прохожая
Трое друзей шли по Банному переулку — тихой улочке, почти без машин. Внезапно раздался хлопок, похожий на ударную волну: рюкзак 12-летнего буквально разорвало изнутри. Ударная волна и осколки металла и пластика ударили в грудную клетку мальчика — разрыв мягких тканей, повреждение сердца и крупных сосудов. Смерть наступила мгновенно.
В трёх метрах шёл его друг и он получил множественные ожоги лица и рук, а также травму глаза осколком корпуса. Женщина 1974 года рождения, шедшая с другой стороны улицы, оказалась в зоне поражения: ей повезло чуть больше она выжила, но получила ожоги II–III степени лица, повреждение роговиц, частичную потерю зрения.
«Я услышала грохот, как будто взорвалась машина, — рассказала она медикам. — Упала. Лицо горело… Видела мальчика на земле. Он не шевелился».
Скорая прибыла через 7 минут. Но для погибшего уже ничего нельзя было сделать. Его имя пока не называется по этическим соображениям; известно лишь, что он учился в 6-м классе и был «тихим, но любознательным».
Почему дети лезут в опасность? Психология «археологов XXI века»
Психологи и педагоги давно бьют тревогу: подростковая потребность в автономии, признании и «героическом» опыте находит опасные формы выражения.
Часто это отличники, увлечённые историей, техникой, выживанием. Они читают рассекреченные документы, изучают карты СССР, мечтают найти «настоящую лабораторию с документами». Их мотив не вандализм, а желание коснуться тайны, стать частью чего-то большего. Но граница между исследованием и риском стирается, когда в интернете прославляют тех, кто «залез в бункер КГБ», «включил рацию 1963 года», «запустил генератор в заброшенном НИИ».
Особенно тревожен тренд «вызовов»: «сегодня взрываем РП», «найди ИПП-8 и вскрой», «запусти реакцию в ИДА». Эти задания даются в чатах как «испытания на вступление». При этом ни один из подростков не знает химии на уровне, достаточном для оценки риска. Пероксид калия в РП-4 — не «порох», не «петарда». Это сильный окислитель, который при контакте с органикой (например, тканью рюкзака или потом) может самовозгораться.
Где были взрослые? Пробелы в профилактике и контроле
Сразу после ЧП началась проверка: был ли склад в Банном переулке зарегистрирован как опасный объект? Кто несёт ответственность за охрану и утилизацию устаревших СИЗ? Выяснилось: территория числилась в собственности одного из убыточных предприятий РЖД, формально закрыто, но охрана только раз в неделю. Ящики с РП-4 и ВПХР лежали в полуразрушенном ангаре, открытом буквально «нараспашку».
Росгвардия и МЧС неоднократно проводили рейды по «заброшкам» в Подмосковье, но их усилия носят эпизодический характер. Между тем, за 2024–2025 годы в России зафиксировано 17 случаев травмирования подростков при взаимодействии с артефактами ГО и ВС СССР, включая отравления фосгеном из старых фильтров, ожоги щелочами из ИПП-8 и взрывы РП. Ни один из этих инцидентов не получил широкой огласки.
Может быть, стоит создать легальные «археологические кружки» при музеях, где под наблюдением специалистов подростки смогут изучать историю через документы и макеты, а не через рискованные походы. Может, ввести «патрули памяти» — волонтёрские отряды, которые не только фиксируют, но и обезвреживают опасные находки.
А пока — в Банном переулке стоит мемориал из цветов и игрушек. На одном из венков — надпись мелом:
«Прости. Мы думали — это просто железка».
И в этом главная боль трагедии. Не злой умысел. Не безнадёжная глупость. А ужасающе человеческая ошибка та, что совершается каждый раз, когда мы забываем: некоторые вещи молчат, но не потому, что мертвы. А потому что ждут.