«Не хватило документов»: как система отсекает детей до начала тестирования
Согласно данным Рособрнадзора, за апрель–август 2025 года на обучение в российских школах были поданы заявления на 23 616 детей из семей мигрантов. Но уже на первом этапе — когда нужно было просто попасть на тест — более двух третей заявлений не прошли проверку. Всего к тестированию допустили лишь 8 223 ребёнка. Причина? Недостающие бумаги.
Родители приходят с документами, которые, как им кажется, всё охватывают: свидетельства о рождении, паспорта, переводы, справки. Но каждый раз требуют то апостиль на свидетельстве о рождении, то — заверенный перевод паспорта одного из родителей, то — справку о регистрации, которую невозможно получить без временной прописки, а её оформляют только после того, как статус семьи подтверждён. Получается замкнутый круг.
Один из таких случаев — семья из Литвы. Томас и его жена — потомки русских эмигрантов. Их десятилетняя дочь свободно говорит по-русски, читает книги, пишет сочинения и занимается фигурным катанием. Она знает русский лучше многих сверстников из Москвы. Но шесть раз они приходили в МФЦ — и шесть раз слышали одно и то же:
«Чего-то не хватает».
Только после обращения в департамент образования им объяснили: нужен ещё один лист, подписанный в другом ведомстве, которого никто не упомянул до этого. Когда документы, наконец, собрали — началось тестирование. Девочка села за компьютер, надели наушники, услышала вопросы на русском языке — и ответила так, как будто это был обычный школьный диктант. Но баллы не сошлись: ей нужно было набрать 90%.
Теперь она ждёт три месяца — пока снова откроется возможность подать заявку. А пока — её день начинается с тренировок на катке, а заканчивается домашними делами.
«Мы не просим особого отношения. Мы просим просто дать нашему ребенку учиться», — говорит мать.
«90% — это слишком много»: тест как барьер, а не инструмент адаптации
Только 5 940 детей смогли пройти тестирование. Из них успешно сдали русский язык лишь 2 964 — чуть больше половины. Это значит, что 12,6% от всех поданных заявлений — всего 3 тысячи детей — оказались в школах. Остальные — 20 652 — остаются вне системы.
При этом требования к тесту чрезвычайно высоки: для поступления в 5–11 классы нужно правильно ответить на 90% вопросов. Для ребёнка 7 лет, который приехал из Таджикистана, Узбекистана или Азербайджана, где русский язык не является основным в быту, это очень сложно.
«Представьте: шестилетнего ребёнка сажают перед камерой, надевают наушники, дают задания на неродном языке, в стрессовой обстановке, без поддержки. Он не может спросить, что значит слово «прописка» или «документ2. Он боится. И он проваливается», — рассказывает Ирина Белоусова, руководитель программы «Одинаково разные».
Эксперты отмечают: тест был задуман как инструмент диагностики, но стал механизмом отсеивания. Его цель — не выявить уровень знаний, а отказать в праве на обучение.
Даже дети с русскими корнями, которые говорят на языке с детства, не проходят. Почему? Потому что тест составлен по стандартам для носителей языка, а не для учащихся-иностранцев. Вопросы включают лексику, связанную с российской культурой, историей, законами — всё, что ребёнок просто не мог знать, несмотря на владение языком.
«Где учиться?»: курсы есть, но их не видно, не понятно, как пройти
Рособрнадзор и Минпросвещения сообщают: если ребёнок не сдал тест, его направят на курсы русского языка. На сайте Минобразования опубликован список из 596 образовательных организаций во всех 89 регионах страны, где можно пройти дополнительные занятия.
Но на практике — ничего этого не существует.
В Москве, например, в одном районе есть бесплатные курсы для мигрантов, в другом — платные, в третьем — вообще нет. В регионах, особенно в Сибири и на Дальнем Востоке, таких программ почти нет.
Эксперты считают: государственные курсы должны быть не просто «существующими», а доступными, узнаваемыми и интегрированными в школьную систему. Например: после провала теста ребёнок автоматически записывается в адаптационный класс на три месяца — с полным расписанием, питанием, психологической поддержкой и дальнейшим переходом в обычный класс.
Некоторые семьи пытаются решить проблему самостоятельно: нанимают репетиторов, занимаются по интернет-курсам, используют мобильные приложения. Но для многодетных семей, работающих на стройках или в торговле, это невозможно.
«Потерянное поколение»: почему это не просто статистика, а угроза стране
Эксперты единодушны: если сегодня 20 тысяч детей не учатся — завтра их будет 200 тысяч. А через пять лет — миллионы.
Сейчас в России около 638 тысяч несовершеннолетних иностранных граждан. По оценкам, из них 400 тысяч должны быть школьниками. Фактически — учатся лишь 179,6 тыс. То есть почти 220 тысяч детей — вне системы.
Это не просто цифры. Это — риск формирования «потерянного поколения».
В некоторых регионах уже наблюдаются тревожные тенденции: подростки, не попавшие в школу, работают на рынках, в грузоперевозках, в частных мастерских, в сфере услуг — без договоров, без страховки, без прав.
Кроме того, такие дети теряют базовые знания — чтение, счёт, элементарные навыки. Они не умеют заполнять анкеты, обращаться в больницу, понимать указания полиции. В будущем — это будут взрослые, которые не смогут найти работу, не смогут получить водительские права, не смогут зарегистрировать ребёнка в школе. Это — стратегическая угроза.