Также теперь льготные образовательные кредиты будут доступны исключительно для тех специальностей, которые соответствуют целям технологического лидерства России. Список таких специальностей утвердит правительство. Что это значит и к чему может привести RuNews24.ru рассказал эксперт Института фундаментальных проблем социо-гуманитарных наук НИЯУ МИФИ Яков Якубович.
20 мая Госдума единодушно приняла данный законопроект во втором и третьем чтениях. Поправки были предложены 4 апреля межфракционной группой из 346 депутатов и пяти сенаторов, среди которых спикеры обеих палат — Валентина Матвиенко и Вячеслав Володин. До этого президент Владимир Путин призвал сократить избыточный платный набор по специальностям, которые не востребованы экономикой и рынком труда.
На текущий момент вузы сами определяют число студентов, обучаемых на платной основе, а также специальности, которым они обучают, учитывая число преподавателей, ресурсы вуза и предпочтения абитуриентов. Авторы законопроекта считают, что на фоне указаний президента необходимо государственное регулирование этого права. Как сказано в пояснительной записке, избыток выпускников приводит к низкому уровню трудоустройства по специальности и высокой конкуренции за рабочие места. Депутаты также подчеркивают, что образование студентов на платной основе в среднем ниже по качеству, чем у тех, кто обучается за счет бюджета, и вузы реже отчисляют таких студентов за неуспеваемость, чтобы не терять доход.
Закон о государственном регулировании платного высшего образования в России, казалось бы, преследует благие цели — повышение качества образования, обеспечение прозрачности, исключение случаев получения образования "ради корочки", подготовка кадров в соответствии с потребностями рынка труда и, главное, о чём говорят сторонники сокращения платных мест, — перенаправление потока абитуриентов в средние специальные профессиональные образовательные учреждения. Другими словами, в колледжи, где молодые люди получат востребованные на рынке профессии и рабочие места и быстро вольются в экономику, которая испытывает кадровый кризис.
«Однако, есть множество нюансов и рисков, о которых нельзя не сказать и которые стоит основательно проработать при исполнении указанного закона», — высказал свое мнение эксперт.
Первое — это, конечно, снижение финансовой самостоятельности и устойчивости.
«Как только количество платных мест начнёт регулироваться сверху, у вуза исчезает возможность гибко управлять собственной экономикой», — говорит эксперт Яков Якубович.
А это не только зарплаты преподавателей, но и содержание и обновление материально-технической базы. В некоторых университетах сохраняются проблемы с обновлением аудиторного фонда, закупкой и модернизацией медийного и интерактивного оборудования, капитальным ремонтом зданий и сооружений, содержанием территории, проведением деятельности, не связанной с основной деятельностью, в том числе внеаудиторной работой, развитием партнерской сети, проведением научной деятельности и исследований, переоснащением лабораторий.
Второе — попытка повысить качество образования через снижение его доступности для широкой аудитории (например, повышение проходного балла, что неизбежно в случае сокращения коммерческих мест) может привести к ровно противоположному эффекту. И связано это с финансовой неустойчивостью вуза, который вынужден будет отказаться от определенных расходов, направленных на развитие и повышение качества как самого образовательного процесса, так и материально-технической базы.
«Вуз станет меньше тратить на преподавателей и технику — образование ухудшится», — отмечает Яков Якубович.
Третье — чтобы поддержать финансовую устойчивость, вузы вынуждены будут изыскивать дополнительные источники доходов, в том числе скрытые (договоры на практику, "добровольные взносы" (а-ля на шторы), бесплатная "отработка" на работах, не связанных с образовательными треками). Вырастет и риск коррупции.
Четвёртое — снижение доступности высшего образования.
«Абитуриенты, имеющие низкие баллы по ЕГЭ, в некоторых случаях будут лишены возможности поступать в престижные вузы, пусть и на платную форму», — говорит Яков Якубович.
При этом повышение проходного балла на коммерческую основу, скорее всего, приведет к повышению баллов и на бюджетную форму. А это также может снизить доступность высшего образования. Собственно, отчасти, это тоже представляется целью реформы — перенаправление потока абитуриентов в ССУЗы. Но никто не гарантирует, что не поступившие в вузы абитуриенты пойдут поступать в "колледжи", а не займутся быстрым заработком (часть которого и вовсе лежит в теневом полулегальном секторе, а значит, не участвует в традиционной экономике) после окончания каких-нибудь "курсов" — и хорошо еще если не инфоцыганских.
Пятое — рост концентрации лучших кадров в крупных инновационных центрах и мегаполисах в ущерб региональным небольшим ВУЗам, рост регионального неравенства между центром и периферией.
«Крупные федеральные университеты и вузы мегаполисов могут адаптироваться к новым условиям лучше, чем региональные или менее известные вузы», — отмечает Яков Якубович.
При этом повышенная конкуренция между ними поспособствует притоку лучших молодых "умов", которые почти наверняка останутся в "центрах" и "обескровят" регионы.
Шестое — может случиться и так, что молодые люди, которые смогут себе это позволить, будут искать возможности получить высшее образование за рубежом, а это также может привести к оттоку интеллектуального капитала из страны.
Седьмое, и, пожалуй, самое опасное.
«Сокращая места в ВУЗах, ограничивая доступность высшего образования, можно замедлить развитие человеческого капитала в целом, который складывается из знаний и уровня образования граждан», — предупреждает Яков Якубович.
Совершенно понятно, что чем выше уровень знаний и человеческого капитала в целом, тем более качественный вклад в экономику может быть внесён, тем выше уровень жизни, доходы граждан и бюджетов, тем лучше может реализовываться социальная политика и в целом расти благополучие государства и его граждан, что прямо коррелирует с уровнем их образования.
Действительно, проблемы, связанные с нехваткой персонала по рабочим профессиям и специалистам со средним специальным образованием, очевидны. Но также очевидно и то, что в условиях технологической революции и смены технического уклада, эта проблема носит краткосрочный характер. С развитием технологий, в том числе ИИ, робототехники, медицины, рынок труда будет быстро меняться. Уже даже сейчас очевидно снижение потребности в специалистах ИТ-отрасли — в основном в джунах. И этот тренд характерен не только для нашей страны. И вполне вероятно, что так необходимые сейчас "условные операторы ЧПУ" станут через пять лет невостребованными на рынке труда, и станет непонятно, что с ними делать, куда трудоустраивать, как переучивать, а главное, на кого.
Высшее фундаментальное образование дает главный навык — познавательный, умение быстро и глубоко разбираться в информации, анализировать её и синтезировать решения, в том числе управленческие.
«Да, проблемы есть и в качестве образования, но решаться они должны не линейным и, если позволите, "тупым" способом "обрезания". Долгосрочное, стратегическое планирование индустрии знаний должно охватывать технологические тренды и тренды социальной политики, учитывать визионерские идеи. "Тонко подстраивать образовательный процесс под текущие реалии и развитие рынка труда, технологий, но не рубить с плеча сук, на котором держится российское образование, которое, несомненно, нуждается в поддержке, развитии. Ведь именно здесь рождаются технологии будущего, новые Ломоносовы, Лобачевские и Капицы», — подытожил эксперт.