Семья, в которой всё рушилось тихо
Семья проживала в обычной квартире в микрорайоне Чайковского. На первый взгляд — типичная многоэтажка советской постройки, где соседи знают друг друга, дети играют во дворе, а жизнь течёт размеренно. Но за закрытыми дверями квартиры №17 происходило нечто иное. Внутри — хаос. Кухня увешана календариками, магнитами, наклейками. На столе — стопка новых кружек, которые никто не использует. В гостиной — фарфоровые фигурки, искусственные цветы, картины с фруктами и бананы из пластика. Каждый сантиметр пространства занят, но не жизнью — мертвыми вещами.
Это не просто бардак. Это симптом. Психическое расстройство, которое никто не хотел замечать.
Татьяна, мать Юлии, с детства была одинокой. Её мама купила ей квартиру, но, по словам соседей, поддержки от родителей она не получала. Первый брак закончился разводом, сына Артура она фактически бросила. Второй муж — турок Зафер, с которым она познакомилась на стройке, приехавший из Турции. Влюбленные поженились, родили двоих детей — Сертана и Юлю, которую отец ласково называл Айгюль. Сначала всё шло хорошо. Но потом начались трещины.
Муж уехал, а женщина сходила с ума
Зафер принял решение отправиться в Турцию, чтобы зарабатывать деньги и содержать семью. Он ежемесячно присылал деньги, общался с детьми. Но Татьяна тратила их не на еду, не на учебу, не на быт — а на «ерунду». Шесть шуб, которые она не носила. Восемь кастрюль, не понятно для чего, так как она готовила крайне редко. Статуэтки, магниты, безделушки — всё это заполняло квартиру, вытесняя детей из их собственного дома.
«У Тани в квартире не было места, стол был завален всякими статуэтками. Детям негде было уроки делать», — вспоминает соседка Надежда, которая регулярно приглашала Сертана к себе, чтобы он мог спокойно заниматься.
Зафер пытался помочь. Он заметил, что жена резко меняет настроение: от доброй и заботливой — до агрессивной и кричащей. Он привёл её к психотерапевту. Но Татьяна была настолько хитрой, что на приёме выглядела абсолютно адекватной. Врач даже заподозрил, что проблемы — у самого Зафера.
«Я подумал, что у неё «психолоджи проблем», — говорит он. — Но она умела прятать это. Очень умела».
Первые звоночки: микроинсульт и изменение характера
Всё поменялось за два года до трагедии. Когда Сертан ушёл в армию, у Татьяны произошёл микроинсульт. С этого момента её поведение стало ещё более непредсказуемым. Она стала агрессивной, подозрительной, обвиняла Юлю в том, что та «позорит семью».
«Юля как-то сказала: «Чего лежишь, как инвалид? Вставай уже», — рассказывает Сертан. — Это было в шутку. Без злобы. Но с тех пор мама начала на неё озлобляться».
Сначала — мелкие придирки. Потом — настоящие конфликты. Татьяна требовала, чтобы дочь надевала скромную и длинную одежду, ведь «она мусульманка». Но Юля отвечала:
«Я не мусульманка, я крещёная!»
При этом сама Татьяна летом ходила в шортах и маечках.
Соседи слышали их ссоры. Юля всё чаще уходила жить к подруге. Она мечтала учиться на юриста, уже подала документы в вузы. Её называли «Мисс Старшеклассницей», она была активисткой, лидером, любимой всеми.
«Никто не мог подумать, что у неё дома проблемы, — говорит замдиректора школы Юлия Замировна. — Она никогда не жаловалась. Мама приходила на собрания, радовалась успехам. Всё выглядело нормально».
Последние часы: «Вы завтра меня возненавидите»
Утром 9 августа 2018 года Татьяна пришла к соседке Надежде. Спокойная, как будто ничего не случилось. Подарила ей телефон, сказала, что хочет покончить с собой, потому что «все её бросают» — дочь уезжает учиться, сын живёт с девушкой.
«Она сидела так спокойно, — рассказывает Надежда. — И говорит: «Вы меня завтра все возненавидите».
Когда Надежда попыталась позвонить Сертану, Татьяна испугалась и убежала. Через некоторое время Сертан пришёл к соседке. Они вместе решили войти в квартиру.
«Возле дивана — кровавое пятно, а за диваном — тело Юлечки, — вспоминает Надежда. — Я закричала и убежала. До сих пор дрожу».
Юля была убита топором. Удары были нанесены, пока она спала. Позже следователи узнали: ещё с июня Татьяна ходила по огородам и спрашивала, где можно наточить топор.
«Чтобы кости для собаки рубить», — говорила она.
Трагедия, которую можно было предотвратить
Сертан до сих пор не может поверить, что мать убила сестру.
«Я думаю, у неё произошло помутнение рассудка, — говорит он. — Эти покупки, этот бардак — это был первый звоночек. Но никто не понял».
Юля была похоронена в свадебном платье с фатой — чтобы скрыть раны. На похороны пришли сотни людей: одноклассники, учителя, друзья. Все плакали. Все не верили.
Зафер прилетел из Турции, как только смог. Он до сих пор не может смириться.
«Когда люди хотят себя убить, они это делают. А зачем убивать ребёнка? — плачет он. — Айгюль моя мертва. Моё сердце разбито».
Что скрывали статуэтки и шубы?
Сегодня специалисты говорят: у Татьяны, скорее всего, было обсессивно-компульсивное расстройство, возможно, с элементами накопительства (hoarding disorder), усугублённое после микроинсульта. Это состояние, при котором человек теряет контроль над собой, одержим вещами, теряет связь с реальностью.
Но никто не вмешался. Ни соседи, ни школа, ни врачи. Все списывали её странности на «особенности характера». А ведь за фарфоровыми кошками и новыми кружками скрывалась трагедия, которая рано или поздно должна была произойти.
Юля не была виновата. Она просто хотела жить. Учиться. Любить. Мечтать. Но её мать, погрязшая в болезни и одиночестве, не смогла этого вынести.
Этот случай — не просто убийство. Это крик о помощи, который никто не услышал.