Есть города, где рестораны — это место, куда человек заходит просто перекусить. Москва к таким не относится, любой местный официант может защитить кандидатскую по социологии за один рабочий вечер. Здесь рестораны — это параллельная вселенная, где жизнь кипит активнее, чем на планёрке у генерального директора, а сплетни ценятся дороже устриц.
Давайте разберемся, кто же на самом деле населяет эти гастрономические джунгли.
Мужики: крепость вкуса и привычек
Начнем с классики жанра — мужиков. Это люди вне возраста, но с плотной харизмой и железными принципами. По одному в ресторан не ходят — это против их религии. Минимум соображают на двоих, а лучше на четверых. В каждом ресторане есть тот стол, за которым постоянно сидят они, с характером, выраженным через участие пива, водки и философии.
Эти всегда приходят парами: один говорит мало, второй ещё меньше, но оба мыслят широко и закусывают плотно.
Удивительно, но их лица неизменно добродушны, пока не прозвучит счёт — тогда на мгновение мелькает истинная мужская боль. Впрочем, боль проходит столь же быстро, как только перед ними ставят новые закуски.
Трезвыми они молчаливы, как партизаны на допросе, но стоит градусу подняться — и вот уже готовы к продолжительным философским дискуссиям о смысле бытия и о том, почему VAR в футболе всё испортил. По женскому сарафанному радио постоянно передают, что ценные популяции потенциальных мужей обитают именно в ресторанах. Но вот незадача: эти мужики давно женаты, с дивана встают только ради встречи с себе подобными, и максимум, на что они способны — неловкие комплименты после третьей рюмки.
Если вам захочется влиться в их компанию – посвятите несколько вечеров просмотру спортивных каналов и чтению новостей. Помните, что именно эти мужики составляют большую часть так называемых «диванных аналитиков», значит вам нужно быть в курсе того, что сказал Мадуро про Трампа, почему Финляндии стало хуже от членства в НАТО, и полюбить пиво, чипсы и сушеные креветки.
Финансовые директрисы: хищницы дорогих залов
Они появляются так же внезапно, как дивидендный отчёт — редко, строго по плану и всегда производя сильное впечатление. Роскошные, расчетливые, они видят меню так, как бухгалтер видит смету: без иллюзий, но с встроенной таблицей Excel размером с Антарктиду. Директрисы оценят каждого официанта так, словно он претендует на грант.
Любимый их жанр — заказывать блюда, которые «должны быть приготовлены лучше». И если что-то приготовлено идеально, они найдут новую точку для анализа: например, температуру помещения.
Директрисы предпочитают праздновать дни рождения в кругу таких же, как они, и выбирают исключительно престижные заведения. Они спокойно и методично «курсируют» по ресторанной сцене столицы, не задерживаясь надолго ни в одном месте. Если новому ресторану удаётся превратить их в постоянных гостей — это настоящий триумф, сравнимый почти с завоеванием звезды Мишлен. Щедрые чаевые в их случае получают лишь те официанты, которые проявляют исключительную заботу и внимание. Остальным остается довольствоваться холодным взглядом и символическими десятью процентами.
Своими в среде этих хищниц вам не стать, если только у вас нет вип-членства в залах Ольги Слуцкер, нет фото под новогодней елочкой в Совете Федерации и вам не принадлежит пара-тройка строительных фирм Москвы. Может это и к лучшему, ведь у директрис друзей / подруг нет, только деловые партнеры.
Бойкие колибри: без них Москва бы просто ела, а не сияла
Колибри — главные героини московской гастрожизни. Их перья сверкают дизайнерскими клатчами, их голоса звенят как бокалы с шампанским, а их аппетит к жизни и эпатажу способен оживить даже самое унылое меню.
Когда колибри садятся за стол, ресторан будто получает дополнительную подсветку — и, честно говоря, часто гораздо более качественную, чем дизайнеры заложили. Они смеются звонко, делают селфи уверенно, обсуждают жизнь ярко, и всё это — не от избытка энергии, а от врождённой способности быть главным событием вечера.
Они категорически не переносят окраины и пустынные залы — им нужна толпа, движение, хайп. Высокий уровень интеллекта позволяет им мастерски изображать эксцентрических дурочек, особенно когда рядом сидят перспективные магнаты или креативные бородачи.
Чтобы стать своими в среде колибри, нужно просто прихватить с собой в модный ресторан пару-тройку заветных оранжевых пакетов от ЦУМа, это своеобразный опознавательный знак «свой-чужой».
У колибри всегда есть непреодолимое желание выйти в люди, оценить новое место и передать свое мнение дальше по цепочке — в соцсети и подругам. Именно за этими женщинами в новые рестораны приходят обеспеченные мужчины. Только колибри способны провоцировать их на астрономические счета с розовым шампанским, что бы ни творилось за окном — хоть инфляция, хоть конец света. Колибри с местами обитания в ресторанах и кафе на Патриарших прудах в народе получили название «Матрёшки на Патриках», по известной песне «Матрёшки» исполнителей Джиган (Geegun) и Jakone.
Они — причина, по которой открываются новые рестораны. Все остальные — лишь статисты. И если вдруг в новом месте колибри не появились — ресторатор уже заказывает себе валерьянку.
Московские бездельники: философы на кормлении
Это редкий тип легальных «проныр» с томной, почти театральной манерой держаться. В узких гастрономических кругах они — почти знаменитости. Ни один запуск ресторана или презентация нового меню не обходится без их присутствия.
Лень у них возведена в ранг искусства, но это не мешает им часами рассуждать о прекрасном — особенно если речь заходит о сырниках в модных локациях. Вечные гурманы с волчьим аппетитом, они интуитивно чувствуют, куда дует ветер кулинарных трендов.
Их знают все: рестораторы, бармены, официанты — и все с ними на «ты». Благодаря этой всеобщей симпатии они регулярно оказываются на закрытых дегустациях, причём всегда без лишних расходов.
Их трудно не заметить: слишком артистично они пережёвывают свои мысли между блюдами. Они будто знают всё о трендах, но никогда не знают, что происходит на их собственных счетах. Эти ребята могли бы написать трактат о высоких материях, если бы им не принесли тар-тар.
Бездельники приносят в зал ту самую лёгкую, слегка богемную нервозность, ради которой и существуют столики у окна. Они уверены, что обсуждают искусство, но на деле просто выбирают идеальный ракурс для сторис.
Среди них много наследников московской и питерской интеллигенции в 150-м поколении, именно про них говорят:
«Когда ему исполнилось три года, его посадил себе на колени знаменитый художник такой-то».
Так и выросла эта звезда тусовки среди квартирников, капустников и прочих творческих биеннале, на которых бесплатно кормят. Идти работать «на дядю» считается в среде московских тусовщиков постыдным, а места кураторов картинных галерей уже давно кем-то заняты. Поэтому приходится либо жить за счет знаменитых родственников, либо за счет богатых покровителей, если таковые будут найдены.
И всё же без них новый ресторан выглядит так же уныло, как салат «Цезарь» без сухариков. Они украшают собой любое меню — и делают это абсолютно бесплатно, что особенно нравится ресторатору.
«Старые новые деньги»: когда тишина дороже трюфельного масла
Эти люди не обсуждают, сколько стоит бутылка коллекционного вина. Их в принципе уже давно не волнует стоимость чего-либо. Их можно встретить в лучших ресторанах, но они никогда не приходят туда за модой или фоточками для сторис.
Они редко улыбаются, но если улыбаются — значит, ризотто было идеальным. Или хотя бы не раздражающим.
Их миссия — искать еду, которая переживёт тренды и скандалы, и общество себе подобных. Они все знают друг друга, людей не своего круга он просто не заметят, так что даже не пытайтесь начать с ними общаться, если только вы — не представитель американской элиты WASP.
Их присутствие — словно проверка на выдержку всего персонала ресторана: официант либо вырастет профессионально, либо уйдёт в йогу.
Мужчины в кризисе: вечные охотники за тем, что уже уплыло
Рядом с ними легко спутать ресторан с ареной. Они громкие, уверенные в том, что обязаны быть в курсе всех гастрономических новинок, и подозрительно часто заказывают устрицы «по медицинским показаниям». Их поведение — гремучая смесь ужимок героев популярных реалити-шоу и попыток доказать, что возраст — это миф.
И каждый раз они рассказывают одну и ту же историю о том, как «всё было бы иначе, если бы не обстоятельства». Обстоятельства никто не видел, но все уже ненавидят.
Им кажется, что они выглядят молодо и дерзко, но выглядит дерзко только чек, который они пытаются оплатить бонусами.
Бородачи, которые «почти сделали стартап»
Эти персонажи заказывают не просто еду — они заказывают топливо для великих идей. У них вечная презентация, вечный питчинг, вечная надежда, что инвестор наконец скажет: «Берём!».
Порой кажется, что они встречаются только для того, чтобы показать друг другу новую модель ноутбука. Или бороды.
Спойлер: инвесторы в ресторанах бородачам не попадаются. Но они не унывают — они подключат Wi-Fi, закажут пасту и начнут строить новый мир прямо на салфетке.
Если вы хотите нудную беседу на 3 часа о ГенИИ и Big Data, можете подсесть к ним за столик и изобразить из себя резидента Сколково. Тогда вам подробно расскажут о проектах, которые заставят рыдать от зависти даже разработчиков OpenAI. Только готовьтесь к обилию непонятных простому обывателю слов типа «пушить», «накатить релиз» и неизменной шутке про «деплоить в пятницу».
Капризные жёны и их мужья-рабы чеков
Парадная укладка, маникюр уровня «дорого-богато» и взгляд, которым можно расплавить бокалы. Они не едят — они оценивают. И уж точно не стесняются озвучивать своё мнение.
Мужья сидят напротив, похожие на людей, которые подписали ипотеку эмоций сроком на всю жизнь. Они понимают, что сегодня придётся платить не только за еду, но и за «вообще ты меня не ценишь».
Как признается один официант:
«Когда к нам приходит такая пара, мы заранее готовим запасные бокалы. Не потому что разобьют — потому что раскритикуют».
Семьи: от сияния до мрачного нуара
Если вам повезло и рядом сидит счастливая семья — наслаждайтесь. Это редкий и приятный кадр. Иногда они выглядят так умиротворённо, будто только что вернулись с рекламной съёмки йогуртов или майонеза.
Но если попалась другая вариация — семьи, где каждый ест как подневольный, а дети слушают только замечания, — бегите. Это не просто обед, это психологический триллер.
Столы таких семей будто окутаны дымкой невысказанных претензий. Даже официанты туда ходят по жребию.
Глупышки и умницы: Москва любит контрасты
Это две диаметрально противоположные категории девушек. Одни собираются в оживлённые, громкие компании, другие же предпочитают уединение — даже в ресторане, где с книгой в руках выглядят очень претенциозно.
Первые питают трогательную уверенность, что достойный жених непременно объявится в самом модном заведении. Вторые подобные фантазии даже не рассматривают — они сосредоточены на собственном настроении, удовольствии от еды и спокойной атмосфере.
В итоге девушки в чёрном выбирают неприметные уголки, а яркие, шумные компании занимают центральные столы. Однако, несмотря на все усилия и стратегии, ни тем, ни другим в ресторанах женихов не найти. Такова суровая правда жизни.
Юные и бесстрашные: гастро-будущее столицы
Эти ребята ещё не доросли до чеков, от которых хочется позвонить банку, но уже знают, что такое настоящая еда. Рамен, лапша, хот-доги — вот их территория. Они едят быстро, шумно и с радостью, не тратя время на длительные разговоры о текстурах.
Именно они привносят в ресторанный мир энергию, которая заставляет забыть о кризисах, налогах и устрицах «для здоровья». Они не притворяются — они просто живут.
Через несколько лет именно они будут определять, что станет модным, а что отправится в архив. И все старшие поколения будут делать вид, что «тоже давно это знали».
Офисные и командировочные: тихий фронт выживания
Они приходят на бизнес-ланч не потому, что хотят, а потому что нужно. Их лица — как и их блюда — редко вызывают эмоции.
Одна их улыбка может быть занесена в красную книгу редких видов. И когда она всё же появляется, значит, шеф повар сегодня превзошёл себя, а суп оказался не только горячим, но и съедобным.
Но они честно делают своё дело и тихо страдают над супом дня. Главное — не мешать им переживать свой маленький рабочий драматизм.
Богема: хаотичные гении за салатом из артишоков
Творческие люди едят нервно, вдохновенно и часто с лёгким презрением друг к другу. Они любят спорить о вкусах, даже если речь идёт о хлебной тарелке.
Ничто так не объединяет богему, как возможность покритиковать тех, кто сидит рядом. И ничего так не разъединяет — как счёт.
Но чаевые оставляют так, что официанты готовы простить им всё. Иногда даже дважды.
Дети: неизбежность, поданная маленькими порциями
Их редко спрашивают, чего они хотят. Им просто дают макароны, гамбургеры и пельмени. Всегда. Неважно, где — в кафе, ресторане или на другом конце Москвы.
Дети смотрят на это блюдо так, будто пытаются вспомнить, в какой жизни они его ещё не ели. А родители делают вид, что это нормально и вообще традиция.
Чиновники: тяжёлая гастро-артиллерия
Строгие костюмы и необходимость делать вид, что ты знаешь, чем ризотто отличается от плова. Они приходят решать вопросы, а не вкусовые задачи.
Иногда кажется, что они не едят — они проводят дипломатические переговоры с тарелкой. И тарелка обычно сдаётся.
Если официант случайно улыбнётся слишком широко — это уже международный дипломатический казус.
Туристы: милые потеряшки с дорогими чеками
Они всего боятся, но всё заказывают. Их легко жалеть и сложно не замечать.
Они смотрят на меню как на древний манускрипт, который вот-вот раскроет тайны мира — и всегда выбирают самое неправильное блюдо.
Москва для них — как игровой квест: пройти бы его, не разорившись и не обидев официанта. Главное — сделать как можно больше фото в роскошных московских интерьерах.
Критики: либо невидимы, либо слишком заметны
Если критик платит сам — вы его не увидите. Если критик ест за счёт ресторана — увидят все.
Критик — единственный человек, которому подают блюдо быстрее, чем он успевает моргнуть. И это, надо сказать, вызывает зависть у всей остальной публики.
Обычным гостям остаётся только смотреть и тихо шептать: «Мне бы так».
Собачки: последние честные гости
Они не знают, где находятся. Они просто стараются быть хорошими мальчиками и девочками.
У них обычно специальное меню, включая безалкогольное шампанское, полезное для собачьего здоровья. Редкий ресторан сегодня не пускает собачек — и правильно делает.
И каждый раз, когда собачке приносят специальное блюдо, весь зал на секунду умиляется. Хоть кто-то здесь ест без снобизма. Но за котов всё-таки обидно.
И всё же…
Московская ресторанная жизнь — как комедия положений: в ней всё слишком правдиво, чтобы быть выдумкой, и слишком смешно, чтобы быть трагедией. Здесь каждый вечер рождает новую историю, которую невозможно повторить, но хочется пересказать.
Теперь вы знаете правду. В следующий раз, заходя в модное заведение, присмотритесь к соседям. Возможно, вы узнаете кого-то из этого списка. А если серьезно искали вторую половинку — лучше попробуйте парк или книжный магазин. В ресторанах этот номер не работает.