Цифровая революция, движимая искусственным интеллектом, проникает во все сферы жизни, трансформируя профессии и перекраивая рынки. Пластическая хирургия, находящаяся на стыке медицины, эстетики и психологии, не стала исключением. Казалось бы, нейросети, способные моделировать результаты операций, должны были стать идеальным инструментом для планирования и коммуникации с пациентом.
На практике массовое увлечение AI-технологиями породило новые, неожиданные вызовы для хирургов, усложнив их работу и подняв вопросы об этике, реализме и самой сути профессии. Об этом в комментарии RuNews24.ru рассказал пластический хирург, профессор Тигран Алексанян.
Парадокс прогресса: когда инструмент становится проблемой
Традиционно пластический хирург работал с двумя типами «референсов»: желанием пациента, выраженным словами, и реальной анатомией его тела. Для визуализации использовались либо стандартные фотографии, либо простые компьютерные программы, позволяющие адаптировать черты лица в рамках физиологических возможностей. Сегодня же ситуация кардинально изменилась.
«Нейросети, обученные на миллионах изображений, генерируют безупречные, но зачастую абстрактные идеалы красоты, не привязанные к законам биомеханики, кровоснабжения или индивидуального строения тканей».
Вызов первый: референс, которого не существует в природе
«Всё чаще на консультацию пациенты в качестве референсов приносят несуществующие прототипы, сгенерированные нейросетью. Они просят сделать нос, губы или разрез глаз «как на фото», не осознавая, что этот образ синтетический и может быть абсолютно невозможен для воплощения», — отмечает профессор Алексанян.
Проблема здесь многогранна. Это, в первую очередь, игнорирование анатомии. AI-изображение создается из пикселей, а не из хрящей, кожи, сосудов и костей. Нейросеть может нарисовать невероятно тонкий нос с идеальной линией спинки, но не учитывает необходимую толщину кожи, структурную поддержку для дыхания или индивидуальную толщину крыльев носа.
«Перенести такой цифровой шаблон на живое лицо — все равно что пытаться построить реальный дом по рисунку сюрреалиста».
Во-вторых, это дисгармония и неестественность. Генеративные модели часто выдают усреднённо-идеализированные черты, которые могут диссонировать с остальными, гармоничными особенностями конкретного лица. То, что выглядит прекрасно в изоляции на экране, в совокупности с уникальными чертами пациента может привести к потере индивидуальности и неестественному результату.
И, конечно, это завышенные и нереалистичные ожидания.
«Пациент, вдохновившись AI-образом, приходит на консультацию с уже сформированным, «идеальным» ожиданием. Диалог с хирургом из совместного творчества рискует превратиться в сложные переговоры, где врач вынужден не предлагать оптимальное решение, а развенчивать цифровые мифы и «опускать» пациента на почву реальности, что психологически сложно для обеих сторон».
Вызов второй: влюбленность в цифровую фантазию и разрыв с реальностью
«Сейчас с помощью искусственного интеллекта можно подставить себе любые черты внешности — нос, глаза, скулы, дорисовать любую фигуру, влюбиться в это идеальное изображение и просить хирурга сделать также, не понимая, что то, что умеет искусственный интеллект, может быть абсолютно невозможно «слепить» в реальности», — пояснил эксперт.
Это явление приводит к серьёзным последствиям. К примеру, к искажению восприятия себя. Пациент начинает видеть свое настоящее отражение через призму недостижимого цифрового двойника. Это может усугублять дисморфофобические расстройства и подпитывать нездоровое стремление к бесконечным изменениям.
Также это приводит к отрицанию биологических ограничений. Живая ткань — не глина в руках скульптора. Её поведение определяют процессы заживления, рубцевания, кровоснабжения, эластичность. Можно смоделировать на экране радикальное изменение угла челюсти, но его реализация может быть сопряжена с высоким риском повреждения лицевого нерва или нарушения функции.
Обесценивается мастерство хирурга. Запрос смещается с «сделайте мне красиво и гармонично с учетом моих особенностей» на «скопируйте вот эту картинку». Это ставит под сомнение профессиональную экспертизу хирурга как художника и инженера, знающего, что будет красиво, безопасно и функционально через 10, 20, 30 лет.
Хирург в эпоху AI: не техник, а интерпретатор и реалист
«Пластические хирурги — не запрограммированные роботы, а люди науки и искусства, которые работают с живым материалом, с человеческой кожей и тканью, а это тончайшая работа», — подчеркивает Тигран Алексанян.
В этом и заключается новая, усложненная роль современного пластического хирурга. Он должен быть просветителем: доступно объяснять пациенту границы возможного, переводя язык пикселей на язык анатомии. Психологом: помогать отделить здоровое желание улучшить внешность от навязанного цифровым миром невротического идеала. Цифровым гидом: не отвергать технологии полностью, а использовать их с умом.
Например, применять реалистичные 3D-симуляторы, которые работают на основе реальных фотографий пациента и показывают изменения в рамках анатомического правдоподобия. И хранителем индивидуальности: защищать уникальность пациента, предлагая решения, которые подчеркнут его природную гармонию, а не заменят её безликим шаблоном.
К симбиозу, а не конфронтации
Влияние искусственного интеллекта на пластическую хирургию — это яркий пример того, как технологический прогресс обнажает суть профессии. Нейросети не заменят хирурга, потому что их идеи лишены понимания биологии, тактильности и этической ответственности. Однако они создали новый тип пациента — «цифрового мечтателя», что требует от врача беспрецедентных навыков коммуникации, психологической чуткости и умения работать в новой парадигме.
Будущее, вероятно, лежит в разумном симбиозе: AI как инструмент для первичной визуализации и расширения кругозора, и хирург — как критический фильтр, переводчик и мастер, способный превратить здоровое и реалистичное желание в безопасный, красивый и живой результат. Главный вызов современности — научиться использовать мощь цифрового воображения, не теряя связи с материей человеческого тела и души.