Заявление замруководителя АП РФ Максима Орешкина о «постепенном закате традиционной финансовой системы», сделано на инвестиционном форуме ВТБ «Россия зовет!». Оно снова поднимает дискуссию о глубинных структурных сдвигах в глобальной экономике.
В комментарии RuNews24.ru эксперт по социально-экономической политике Яков Якубович пояснил, что этот тезис не является чем-то новым, или неким изолированным мнением, а отражает наблюдаемые тенденции. Не только в финансовой, но и в технологической, политической и социальной повестке.
В своем выступлении Орешкин выделил два взаимосвязанных глобальных тренда:
1. Геоэкономическое перераспределение влияния: на смену старым центрам экономической активности приходят новые, а вес различных стран в мировой экономике изменяется. Усиливаются взаимосвязи и торговые потоки между этими новыми центрами. Взаимное санкционное давление при этом усиливает тренд.
2. Трансформация финансовой архитектуры: «доминирующая десятилетиями западноцентричная модель», основанная на сети крупных транснациональных финансовых институтов и корреспондентских счетов, постепенно утрачивает монопольное положение и «уходит на второй план».
«Важно, что Орешкин отмечает — эта модель сохраняет важную роль, но ее относительное влияние снижается на фоне возникновения альтернатив».
Указанные тренды обусловлены комплексом факторов, среди которых можно выделить три ключевые группы.
1. Геополитика и санкции. Орешкин прямо связывает фрагментацию мировой экономики с «санкциями, торговыми барьерами, технологическими ограничениями и изъятием суверенных активов». Эти действия, по его оценке, подрывают доверие к традиционным институтам и валютам Запада, вынуждая страны (речь о серьезных игроках типа России) искать обходные финансовые маршруты и создавать параллельные системы расчетов. Это напрямую ведет к атомизации (дроблению) глобальной финансовой системы.
2. Технологические инновации. Цифровые технологии выступают главным инструментом формирования новой модели. Орешкин прямо заявляет, что цифровые финансовые активы (ЦФА) будут играть в ней «очень важную роль». В российском контексте он также отдельно отмечает влияние криптовалютного майнинга, который формирует значительный «скрытый экспорт» и влияет на валютный рынок, что свидетельствует о проникновении новых инструментов в реальную экономику. Вносят свой вклад и цифровые валюты.
3. Смена парадигмы экономического анализа. Орешкин подчеркивает, что старые аналитические модели, основанные на данных 10-15-летней давности, перестают работать. На смену им приходит необходимость учета новых, часто нетривиальных факторов — от майнинга и регуляторных мер (как утильсбор, повлиявший на импорт) до замещения внешнего долга внутренним. Это подтверждает, что изменения носят системный, а не ситуативный характер.
Для России эти глобальные сдвиги несут как значительные возможности, так и вызовы.
Позитивные последствия и потенциал:
1. Развитие альтернативных каналов, расчетов и диверсификация валютных резервов снижают риски, связанные с санкционным давлением на традиционную систему.
2. Активное участие в развитии финансовой инфраструктуры БРИКС+, а также собственных платформ для цифровых активов может позволить России занять одну из лидирующих позиций в формировании контуров новой системы (при выполнении ряда условий).
3. Интерес иностранных инвесторов к российским активам, таким как ОФЗ, сохраняется, и они могут приходить «через разные каналы», не обязательно традиционные.
Однако есть и риски:
1. Успех зависит от способности создать конкурентоспособные, безопасные и масштабируемые технологические решения в сфере ЦФА и платёжных систем.
2. Быстрое развитие новых инструментов опережает выработку международных стандартов регулирования, что может создавать правовую неопределённость.
3. Вопрос о судьбе долларовой системы: полный и быстрый крах мировой экономической системы, основанной на долларе приведет к непредсказуемым последствиям. Однако он маловероятен, но постепенная маргинализация долларовой системы в ряде сегментов мировой торговли и финансов — уже наблюдаемая реальность.
Описанные Орешкиным процессы носят объективный и в целом необратимый характер. Для мировой экономики это означает переход к более многополярной и сложной финансовой архитектуре. Для стран, стремящихся к большей финансовой автономии, это открывает возможности. Для глобального бизнеса — несёт рост трансакционных издержек и рисков.
«В своей констатации трендов Орешкин прав: эти процессы фиксируются многими международными экспертами и институтами. Он делает акцент на практические последствия для России и роль цифровых технологий. Однако следует понимать, что «закат» — это длительный исторический процесс, а не одномоментный коллапс (хотя бывало и такое). Традиционная система сохранит значительное влияние на долгие годы, но её монополия уже подорвана».
Россия, находясь в силу обстоятельств «на передовой изменений», получила уникальный шанс стать одним из архитекторов новой системы. Реализация этого шанса будет напрямую зависеть от способности страны предложить надёжные, технологически продвинутые и удобные альтернативы, которые будут востребованы не только её ближайшими партнёрами, но и на глобальном рынке.