Откройте соцсети и засеките время. За сколько секунд вы встретите лицо с губами, похожими на надувной круг? Тридцать секунд? Меньше? Парадокс в том, что десятилетие назад подобное выглядело бы как последствия неудачной операции. Теперь же это стремление половины пользовательниц соцсетей.
Происходит нечто невероятное — массовая трансформация человеческих лиц буквально у нас на глазах. И ответственность за это лежит не на женщинах с их надуманными недостатками. Всё дело в технологиях, которые тихо изменили правила. Добро пожаловать в эру, когда искусственный интеллект диктует, каким должно быть человеческое лицо.
Корни этого помешательства уходят к полиграфическим проблемам пятидесятых-шестидесятых годов. Журнальная индустрия только начинала осваивать цветную печать, и результаты были плачевными — почти все цвета выглядели тусклыми и безжизненными. Единственное исключение составлял красный — он сохранял насыщенность даже на посредственной бумаге.
Редакторы быстро уловили закономерность: обложка с девушкой, накрасившей губы ярко-красным, мгновенно выделяется среди конкурентов на прилавке. Изначально это было просто решением технической проблемы низкокачественной печати. Однако постепенно насыщенный цвет губ трансформировался в символ женственности.
Ирония судьбы: производственный дефект стал культурным феноменом. А затем превратился в отрасль с оборотом в миллиарды.
Мэрилин Монро со своими знаменитыми губами окончательно утвердила этот тренд.
Косметический бизнес взял эстафету и выстроил империю на гениальной формуле: формируешь образ совершенства, прививаешь женщинам неудовлетворенность собой, предлагаешь товар как спасение, затем делаешь стандарты еще жестче. Круговорот продолжается бесконечно. Цинично и эффективно.
На рубеже веков случился переломный момент. Анджелина Джоли превратилась не просто в звезду Голливуда — она стала символом с легендарными губами. История впервые столкнулась с феноменом, когда губы стали самостоятельным культом, оторванным от общего облика.
Из всего внешнего облика известной голливудской актрисы девушки почему-то решили перенять именно объем и форму губ
Если раньше звучало: «Какая красавица», то теперь: «Мне бы такие губы». Это не просто смена формулировки. Это революция в восприятии. Губы стали отдельным продуктом, который можно приобрести в косметологической клинике. Почти как заказать доставку еды. Правда, значительно дороже и с болевыми ощущениями.
Параллельно произошел прорыв в сфере филлеров. Гиалуроновая кислота трансформировала серьезное хирургическое вмешательство в «быструю манипуляцию на тридцать минут». Простота доступа создала новый вид принуждения: если прежде можно было ссылаться на сложность операции, то теперь оправданий не существует. Ведь это же «просто инъекция». Звучит так, будто речь о витаминах, а не о кардинальном изменении собственного облика.
«Индустрия красоты существует за счет постоянного чувства недовольства собой у своих клиенток. Если женщина полностью довольна собой, она перестает быть потребителем», — отмечает Наоми Вулф, автор книги «Миф о красоте» и исследователь гендерных стереотипов.
Вспомните вирусные челленджи в начале 2010-х. Тинейджеры всей планеты прикладывали к губам емкости с узким горлышком, высасывая воздух для создания вакуума. Губы раздувались из-за притока крови, возникали гематомы, разрывались сосуды, происходили необратимые повреждения.
Но критический момент заключался в другом — весь процесс фиксировался на камеру и публиковался онлайн. Kylie Lip Challenge взорвал интернет миллионами просмотров. Подростковое поколение осознанно наносило себе травмы во имя цифровой популярности. Базовый инстинкт выживания капитулировал перед жаждой признания. Дарвин бы не одобрил.
Алгоритмы социальных платформ не пресекали эпидемию — напротив, способствовали её распространению, ведь ролики генерировали трафик. Какая разница? Безопасность аудитории — вещь, конечно, существенная, но монетизация первостепенна.
Производители отреагировали молниеносно: рынок наводнили «безвредные» вакуумные устройства для губ ценой от двадцати до пятидесяти долларов. Фактически, бренды заработали на тинейджерском членовредительстве, упаковав его в привлекательный продукт с руководством по применению. Предпринимательство на страданиях. Чистейший капитализм во всей красе.
Затем произошло событие, оставшееся почти незамеченным прессой. Начиная с 2016 года Instagram (принадлежит компании Meta, признанной экстремистской и запрещённой на территории РФ) интегрировал компьютерное зрение — технологию, дающую алгоритму способность «анализировать» визуальный контент.
До этого система оценивала исключительно пользовательское поведение: лайки, комментарии, длительность просмотра. Теперь же началась обработка самих изображений через призму числовых показателей. Именно здесь история приняла интригующий оборот.
Алгоритм не обладает пониманием эстетики. Художественный вкус ему недоступен. Зато математика — его родная стихия. Система фиксирует параметры: величину глаз, координаты носа, соотношение губ к площади лица, степень контрастности, симметричность. Человеческое лицо для нейросети — совокупность чисел в базе данных. Приблизительно как квартальный финансовый отчет.
«Алгоритмы социальных сетей не нейтральны. Они создают петлю обратной связи, которая усиливает определенные типы контента, независимо от того, полезен он или вреден для пользователей», — объясняет Трistan Харрис, бывший специалист по этике дизайна Google и основатель Center for Humane Technology.
Затем машина выявляет паттерн: изображения с увеличенными губами провоцируют повышенную активность. Пользователи задерживаются, рассматривают дольше, оставляют реакции. Алгоритм формулирует заключение: объемные губы равны качественному материалу. Следовательно, такой контент заслуживает приоритетного продвижения. Логично? Абсолютно. Разумно? Вопрос философский.
Проблема в том, что алгоритм не дифференцирует мотивацию внимания. Пользователи могли задержаться на фото из-за удивления, шока, отторжения, банального недоверия увиденному. Возможно, они хотели продемонстрировать знакомым и посмеяться вместе. Это нерелевантно. Для системы любая фиксация взгляда интерпретируется как заинтересованность.
Так формируется замкнутый цикл деградации. Публикации с гипертрофированными губами собирают просмотры. Блогер фиксирует: данный материал получил сто тысяч охватов, прочие — всего десять. Вывод напрашивается сам собой: увеличенные губы дают результат. Тот факт, что значительная часть аудитории пребывает в недоумении, не имеет значения. Важна только статистика.
Растущее число инфлюенсеров устремляется к косметологам. Конкурентная борьба обостряется. Чтобы выделиться среди массы похожих, требуется превзойти предыдущих. То, что позавчера казалось избыточным, вчера стало усредненным. Спираль деградации набирает обороты. И никто не рискует первым сойти с дистанции.
Кто больше?
Вообразите тренажер с постоянно возрастающей скоростью. Чтобы удержаться, необходимо ускоряться параллельно. Остановка означает падение. Замедление — гарантия того, что тебя обгонят и оставят позади.
Абсолютно идентичная ситуация с инъекциями филлеров. В начале 2010-х эталоном служили губы Джоли. К середине 2010-х умеренная коррекция воспринималась адекватно. К концу десятых прежний «избыток» трансформировался в «норму». А к середине двадцатых объемы, вызывающие тревогу у медиков, стали повседневностью. Эволюция наоборот.
Почему невозможно просто остановиться? Потому что останавливаешься только ты, а конвейер продолжает разгоняться. Спустя двенадцать месяцев твой материал будет смотреться архаично. Алгоритм прекратит его распространять. Аудитория мигрирует к тем, кто остался в гонке. Финансовые поступления прекратятся. Останешься за бортом.
«Мы создали систему, в которой создатели контента вынуждены постоянно повышать ставки, чтобы оставаться видимыми. Это не свобода выбора — это экономическое принуждение», — считает Джарон Ланье, специалист по компьютерным наукам и автор книги «Десять аргументов в пользу того, чтобы удалить свои аккаунты в соцсетях прямо сейчас».
Для создателя контента речь идет не об эстетических предпочтениях, а о способности зарабатывать. Алгоритм превращается в нанимателя, который не формулирует прямого требования «накачай губы», но выстраивает экосистему, в которой это становится единственным логичным решением. Своего рода цифровая дрессура. Только дрессируют не животное — дрессируют тебя.
Болгарская модель Андреа Иванова проходила процедуру увеличения губ множество раз. Медицинские специалисты отказываются продолжать манипуляции, классифицируя дальнейшие инъекции как угрозу здоровью. Интернет-сообщество окрестило результат «клювом кряквы» и «утиной мордой». Большинство убеждено в её психическом расстройстве.
Андреа Иванова: «Я точно не знаю, сколько у меня сейчас филлера в лице. Я постоянно колю его уже много лет, поэтому количество довольно внушительное»
Но это заблуждение. Иванова — талантливый предприниматель, расшифровавший механику системы раньше конкурентов.
Комфортно объяснить феномен психологическими отклонениями конкретной личности. Но это ловушка восприятия. Иванова — не жертва болезни. Она демонстрирует рациональность в рамках абсурдной системы координат. Она распознала правила и применяет их виртуознее остальных. И побеждает.
Взгляните на показатели: миллионные просмотры, непрерывное освещение в СМИ, тысячи публикаций (да, и этот материал в их числе — признаем, мы тоже элемент проблемы), приглашения в телепередачи, конвертация внимания в доход. С позиции экономики внимания в цифровом пространстве она — преуспевающий бизнес-лидер. Вероятно, более успешный, чем многие из нас.
Безусловно, доминируют негативные отзывы. Естественно, пользователи пишут «кошмар» и «за гранью». Но алгоритму это безразлично. Он регистрирует: аудитория смотрит, взаимодействует, распространяет. Следовательно, материал эффективен. Следовательно, требуется расширять его охват. Машина не оперирует категорией «отвращение». Её словарь ограничен термином «вовлеченность».
«Иванова не безумна. Она просто лучше других поняла, как работает экономика внимания. В мире, где видимость равна деньгам, экстремальность становится рациональной стратегией», — комментирует Рене Дирста, исследователь цифровых медиа и соавтор книги «Невидимые правители: скрытое влияние людей, которые формируют интернет».
Циничная истина заключается в безупречности её стратегии. Она обнаружила сегмент с минимальной конкуренцией (поскольку большинство еще не готово к таким радикальным шагам) и максимальной отдачей. Это квинтэссенция капитализма. Единственное отличие — вместо технологического стартапа инвестиция вложена в собственную внешность.
Бизнес-модель Ивановой выглядит очень странно, но работает эффективно, принося неплохой доход
Губы, напоминающие клюв кряквы — симптоматика нездорового социума. Реальность такова: алгоритмы устанавливают критерии привлекательности, а человеческие тела трансформировались в актив экономики внимания. И наиболее забавный момент — мы сами это санкционировали.
Действительно тревожное впереди. Если систему не трансформировать немедленно, через десятилетие то, что сейчас воспринимается экстремальным, станет обыденностью. Дети, появляющиеся на свет сегодня, повзрослеют в действительности, где природные черты лица будут выглядеть аномально, а модифицированные в угоду алгоритмам — привычно. Они будут рассматривать снимки прабабушек и недоумевать:
«Как прежние поколения существовали с такими узкими губами?»
Корень проблемы не в личных переживаниях отдельных женщин. Корень в архитектуре системы. Алгоритмы не являются нейтральными — они конструируют действительность, формирующую наше существование. Они подобны приятелю, заявляющему: «Я переживаю о твоем благополучии», параллельно подталкивая к пропасти.
И пока общество не выдвинет требования регламентации цифровых платформ, не инициирует образовательные программы о механизмах функционирования цифровой индустрии, тренажерная дорожка будет наращивать темп. А миллионные массы девушек продолжат трансформировать собственные лица в то, что алгоритм классифицирует как «качественный материал».
Не из-за интеллектуальной ограниченности. А вследствие того, что система элиминирует альтернативы. Когда финансовое благополучие детерминировано объемом получаемого цифрового внимания, а внимание обусловлено соответствием критериям алгоритма, — выбор иллюзорен.
Добро пожаловать в будущее, где эстетические стандарты устанавливает искусственный интеллект, а люди покорно адаптируются под его концепции. Звучит как фантастическая антиутопия? Оглянитесь вокруг — мы уже её часть.
А теперь вопрос к вам, дорогие читатели: если бы ваш доход напрямую зависел от количества лайков и просмотров в соцсетях, вы бы согласились изменить свою внешность ради алгоритма? Или есть черта, которую вы никогда не переступите, даже за деньги?