Наверное, всё это задумывалось в принципиальных чертах даже далеко не вчера. Если уж Израиль по 15 лет планирует свои «пейджинговые атаки», то про куда более адекватные идеи российского руководства и говорить нечего.
А судя по всему, в Кремле всерьёз хотят «овладеть» мировыми торгово-сырьевыми рынками в пику Западу. Такие меры призвал продумать правительство Владимир Путин на недавнем совещании с экономическим блоком правительства.
Россия по многим полезным ископаемым сейчас делит в мире лидерство со странами альянса БРИКС. И именно они могут быть рассмотрены как возможные члены такого сырьевого союза.
Несколько примеров. Вместе с ЮАР Россия занимает до 80% мирового рынка по палладию и платине. Палладий, кстати, используется в электронике, медицине и других чувствительных отраслях.
Вместе с КНР Россия контролирует более половины добычи угля на планете. Также вместе мы добываем свыше 80% ванадия в мире. Насчёт ванадия когда-то метко выразился Генри Форд:
«Не было бы ванадия – не было бы автомобиля».
Этот металл используется как для производства поршней в автодвигателях, так и для производства высокопрочных сталей. Интересно, а что будет, если Россия и Китай, допустим, будут совместно решать, кому продавать, а кому нет ценные в промышленности металлы?
Также Путин напомнил, что РФ обладает половиной всех запасов алмазной руды, почти четвертью мировых запасов золота и газа. По этим ресурсам мы также делим мировое лидерство с членами БРИКС.
«Мы с 13 странами можем объединиться по 13 видам полезных ископаемых. Это тема для серьезной работы», - заявил в ответ на предложение Путина Александр Козлов.
Путин, между тем, заметил, что работать по данной теме следует не спеша, и тщательно все продумать.
Президент прав: подобные начинания не должны быть «Нью-Васюками» в духе Остапа Бендера. Здесь несколько главных принципиальных вызовов.
Первый связан с экономической выгодностью подобных союзов. Следует чётко просчитать все экономические последствия совместных действий.
Второе. В мире существуют некие не особо афишируемые соглашения о допусках на рынки тех или иных стран и поставщиков, торговые ограничения. Они являются наследием вхождения России в глобальные процессы в девяностых-нулевых годах. Чаще всего они работают в интересах производителей с Запада.
Нашему правительству придётся продумывать, как обходить эти «рогатки». Кстати, то, что Запад ввёл против нас санкции, в данном случае может играть только на нас.
Ведь уже существует система мер по их обходу в мировом масштабе. Почему нельзя поставлять уголь по «параллельному импорту» какой-нибудь условной российской компании на рынок страны, где ранее продавала лишь австралийская BHP Billiton?
Третий нюанс связан с тем, насколько будут сходиться интересы сторон в таких сырьевых союзах. Не секрет, что в подобного рода соглашениях приходится договариваться об обоюдовыгодных ценах, платформах продаж, логистике и транспортных операторах... Это всё тяжёлый труд и муторная повседневная работа.
Самым известным в мире образцом подобного союза является ОПЕК+. Но по большому счёту в глобальном плане он такой один. Были разные попытки создать аналоги на рынках газа, риса и даже кофе. Пока ни один из них не состоялся. И это не говоря уж о необходимости «стыковывать» технические стандарты, валюты и прочее.
Единственный подобный союз, имевший определенный успех в прошлом – это картель российского «Уралкалия» и «Беларуськалия». Но он сложился в тесно взаимодействовавших между собой странах, имеющих общее прошлое и настоящее. Как оно будет между Россией и Китаем – пока вопрос.
Здесь и сейчас суть в том, что Путин на совещании задал вектор. Только на разработку «стартовых условий» уйдет несколько лет работы российских и зарубежных экономистов, дипломатов, бизнеса. Можно пожалеть, конечно: всё это следовало начинать ещё до СВО. Но что есть, то есть. Главное – начать.
И это – часть той стратегии, которую обрисовал президент России, говоря о возможных ограничениях поставок на западные рынки стратегических сырьевых товаров. Прежде всего, урана для АЭС.
Мы не раз констатировали: Россия до последнего противилась отходу от прагматических методов решения вопросов. Может быть и зря, ведь Запад показал, что на его благоразумие никак нельзя полагаться.
Если ради «либеральной идеи» можно обрушить свою экономику (пытаясь обрушить чужую), то тогда действительно нет смысла держаться за старое. Значит, будет по нашему: и уран совершенно по другим ценам, и всё остальное строго по разнарядке. Да и на ваши рынки зайдём, наплевав на все «джентльменские соглашения».
А что? Nothing personal, just business, как говорится.