В Стерлитамакском перинатальном центре произошла трагедия, потрясшая всю Россию: новорождённый мальчик погиб в первые часы жизни — его выбросили из окна третьего этажа. Совершила это преступление соседка по палате матери ребенка. История вызвала широкий общественный резонанс не только из-за жестокости поступка, но и из-за невероятной человечности родителей мальчика, отказавшихся от мести и решивших дать трагедии смысл, основанный на любви.
Для Виктории И., 34-летней жительницы Стерлитамака, беременность третьим ребёнком стала долгожданным и взвешенным решением. У неё уже были два сына, она работала хореографом в детской танцевальной школе, строила с мужем жизнь, наполненную смыслом, заботой и творчеством. Внутриутробно сынишку назвали Володей — имя, с которым он прошёл путь от сердца матери до короткого, но яркого мига в этом мире.
Роды предстояли сложные: из-за проблем с сосудами и непереносимости наркоза Виктории была назначена плановая операция кесарева сечения. Утром 16 августа 2021 года всё прошло удачно: на свет появился здоровый, кричащий мальчик. В реанимации, окружённая другими молодыми мамами, Виктория впервые показывала Володю по видеосвязи мужу и старшим детям. «Мы были так счастливы…» — эти слова позже она произнесла сквозь слёзы, обращаясь к журналистам. Через несколько часов счастье обернулось кошмаром.
Алина Арсланова до той трагедии была примером успешной карьеры: выпускница медицинского вуза, с 2015 года — педиатр в одной из крупнейших детских больниц Башкирии. Позже переехала в родное село в Миякинском районе, где продолжала принимать маленьких пациентов. Коллеги называли её «врачом от бога» — отзывчивой, вдумчивой, преданной делу.
Но в её жизни началась новая беременность, сопровождавшаяся тревожными симптомами: резкие перепады настроения, бредовые идеи, параноидальные мысли. Диагностикой занялся психоневрологический диспансер — ей поставили тяжёлую послеродовую депрессию с признаками психотического расстройства. Тем не менее, накануне родов женщину выписали с формулировкой: «не представляет опасности для себя и окружающих». В роддоме её поместили в одну палату с Викторией.
В тот момент, когда Виктория ненадолго вышла в туалет, Алина Арсланова подошла к чужому ребёнку, взяла его на руки и, не испытывая сопротивления (младенцы в первые часы жизни не плачут активно), подошла к открытому окну. Падение с третьего этажа стало мгновенно смертельным.
По свидетельству следствия, действия заняли не более 30 секунд. Никто не успел вмешаться. Палата не была оборудована видеонаблюдением. Медсёстры находились в другом крыле. Окна в реанимации не имели ограничителей открывания.
Следователи позже подчеркнули: Арсланова в тот момент не осознавала действительности. Психиатрическая экспертиза подтвердила: у неё развился острый психотический эпизод на фоне послеродового психоза — редкого, но крайне опасного состояния, при котором человек может воспринимать реальность через призму бреда (например, «спасать ребёнка от зла», «избавлять мир от страданий»).
Когда следствие завершилось, общественность ждала гнева, требований наказания, гражданского иска. Но Виктория и её муж поступили иначе.
«Мы не держим зла и всех прощаем: и роддом, и врачей, и эту невменяемую женщину… Писать заявление в суд мы не будем. Потому что наш Володя — про большую и искреннюю любовь. Зло злом не победить».
Семья похоронила Володю. Сделав единственное фото сына, Виктория сказала: «Я — мама троих детей. Просто один из них теперь живёт в моём сердце».
Они не закрылись в скорби. Напротив — начали говорить. Рассказывать о том, как важно видеть за диагнозом человека. О том, что система здравоохранения должна защищать не только тело, но и психику — и рожениц, и их детей, и медработников.
29 марта 2022 года Верховный суд Башкирии вынес приговор: Алина Арсланова признана невменяемой, уголовная ответственность снята. Вместо тюрьмы — принудительное лечение в стационаре специализированного типа.
Решение вызвало полярные оценки. Одни возмущались: «Как так? Её не посадят?!» Другие напоминали: если человек не контролирует свои действия, его нужно лечить — не мстить. Психиатрия, а не пенитенциарная система — единственное пространство, где можно предотвратить повторение подобного.
Важно понимать: приговор не оправдывает преступление. Он признаёт его — но отводит ответственность в сферу медицины. Алина Арсланова не будет свободна. Её лечение может продлиться годами. Выписка возможна только по решению суда после положительного заключения комиссии.
Но вопрос остаётся: почему она оказалась в общей палате с новорождёнными? Почему при известном диагнозе её не поместили в наблюдательный блок? Почему не были усилены меры предосторожности?
Чаще всех упоминают послеродовую депрессию — состояние усталости, тревоги, апатии, встречающееся у 10–15% женщин. Но есть и гораздо более редкое и опасное явление — послеродовой психоз. Он развивается у 1–2 из 1000 рожениц, чаще всего в первые 72 часа после родов.
Симптомы – бред, галлюцинации, бессонница, несмотря на усталость, а также резкая смена настроения: от эйфории до агрессии.
Это не «нервы» и не «слабость характера». Это — острое психотическое расстройство, требующее немедленной госпитализации. Без лечения — риск суицида или инфантицида (убийства ребёнка) достигает 5%.
В России диагностика и профилактика послеродового психоза остаются на периферии внимания. Женщине редко задают прямые вопросы:
«Вы слышите голоса? Боитесь навредить себе или ребёнку?»
Семьи стыдятся — и молчат. Медицинские работники не всегда обучены распознавать «тихие» признаки. Смерть Володи — не единичный случай. В мире зафиксированы десятки подобных трагедий.
Семья Виктории не стала жертвой в привычном смысле. Они отказались от роли потерпевших, чтобы стать проводниками. Они начали говорить с врачами, участвовали в круглых столах, делились историей — не для сенсации, а как предупреждение.
Их позиция — не святость. Это сознательный выбор: не позволить тьме поглотить свет, который был в их сыне. Володя прожил чуть больше часа. Но в этот час он успел соединить людей — от акушеров до юристов, от психологов до простых читателей в соцсетях.
Виктория написала:
«Он научил нас за этот короткий срок любить ещё больше. Не только его — всех. Друг друга. Старших детей. Жизнь. Даже ту, что больна. Даже ту, что ошиблась. Потому что любовь — единственное, что не умирает. Она просто меняет форму».
После трагедии в Башкирии ввели дополнительные инструктажи для медперсонала, усилили контроль за пациентками с психиатрическим анамнезом. В некоторых роддомах начали устанавливать ограничители на окна в палатах интенсивной терапии. Минздрав Республики инициировал разработку протокола взаимодействия акушерских и психиатрических служб.
Но системных изменений — на федеральном уровне — нет. Нет обязательного скрининга на послеродовой психоз. Нет единых стандартов размещения пациенток с риском. Нет горячей линии психологической поддержки для молодых матерей в первые дни после родов.