Расследование: версия о гибели в лесу теряет убедительность — новые свидетельства намекают на тщательно спланированную инсценировку, за которой могут стоять скрытые, но очень влиятельные силы.
28 сентября 2025 года в Кутурчинском Белогорье — живописном, но труднодоступном районе Красноярского края — бесследно исчезла семья из трёх человек: предприниматель Сергей Усольцев, его жена Ирина и пятилетняя дочь Арина. С ними пропала и собака. Семья отправилась в поход по знакомой местности — Сергей, как выяснилось, давно интересовался природными маршрутами и даже публиковал заметки об экотуризме.
В течение почти двух недель в поисках участвовали сотни волонтёров, группы МЧС, кинологи, дроны и экипажи вертолётов. Территорию прочесали вдоль и поперёк. Но не было обнаружено ни рюкзаков, ни следов борьбы, ни сигнала с гаджетов — никаких физических улик.
Официальное расследование Следственного комитета идёт строго в рамках региона: по словам пресс-секретаря СК по Красноярскому краю Юлии Арбузовой, «расследование не выходило за пределы края». Между тем, добровольцы из «ЛизаАлерт» придерживаются версии несчастного случая — сбились с пути, кто-то получил травму, и всё пошло не так.
Но есть и другая версия — та, о которой всерьёз заговорили лишь сейчас.
Спустя годы после исчезновения всплыло интервью Сергея Усольцева 2015 года. В нём он рассуждал не только о бизнесе, но и о жизненных приоритетах. Особенно запомнилась его фраза:
«А не проще с деньгами уехать в Таиланд и стать там дауншифтером?»
Тогда это восприняли как философское отступление. Но после трагедии фраза обрела иной смысл — как намёк на возможную подготовку к радикальному изменению жизни. Таиланд? Дауншифтинг? А что, если это была лишь прикрытие — и реальная цель лежала вовсе не в Азии?
Версию «побега за границу» в СК отвергли. Официально — потому что нет доказательств выезда семьи. Не зафиксированы транспортные перемещения, нет записей в пограничных базах, не сработали системы миграционного контроля. Но — что если система была обманута? Что если исчезновение не было импровизацией, а годами продуманной операцией?
Всё изменилось после анонимного письма, поступившего к журналистам. Его автор — русскоязычный мужчина, «много лет живущий в США» — описал встречу с человеком, по всем признакам похожим на Сергея Усольцева, в одном из крупных супермаркетов Лос-Анджелеса.
Подробности поражают своей достоверностью:
- Внешность: борода, тёмные очки, кепка, маска — «всё, чтобы скрыть лицо».
- Поведение: походка, манера держать телефон — «вещи, которые не спутаешь».
- Реакция: мужчина, по словам автора, заметил его, на миг встретился взглядом — и тут же отвёл глаза, ускорил шаг.
Особое внимание — деталям после магазина: чёрный Dodge Durango с тонированными стёклами, два сопровождающих в костюмах, явно неслучайные прохожие, а охрана. Автор письма проследил их до особняка в закрытом элитном районе Лос-Анджелеса — с высоким металлическим забором, камерами и, по описанию, «слишком многими людьми в чёрном».
И последняя фраза, отправляющая воротами мурашки:
«Я клянусь, он обернулся на секунду. Это был Сергей Усольцев».
IP-адрес письма — американский. Использован Tor и временный почтовый сервис. Отследить источник — невозможно. Магазин, дата — совпадают. Камеры не сохранили изображения. Но это не доказывает, что всё — вымысел.
Наша проверка показала: в упомянутом районе действительно проживают русскоязычные семьи. Несколько источников из диаспоры (никто не дал имени, все говорили при условии анонимности) подтвердили: «там живёт один человек».
Он:
- почти не выходит на улицу;
- не посещает общественные мероприятия;
- избегает камер и фотовспоттеров;
- всегда сопровождается двумя мужчинами «в деловых костюмах, но явно не бизнесмены».
Один из собеседников сказал:
«Он платит наличными. Говорит по-русски с восточноевропейским акцентом. Но больше ничего не говорит».
Другой добавил:
«Мы не задаём вопросов. В этом районе понимают: если человек живёт так — лучше не знать».
Кто такой Сергей Усольцев — на самом деле? В открытых источниках он — владелец IT-стартапа в Железногорске, занимавшегося логистикой и автоматизацией складов. Проекты выглядели неприметно. Но один из бывших сотрудников (без имени, разговор по зашифрованному каналу) сказал:
«У Сергея были контакты. Не просто госзаказы — не то. Раз в год он уезжал на несколько недель — «отдых», говорил. Но телефон отключал. Ноутбук оставлял в сейфе».
Эксперт в области международной безопасности предположил:
«Если информация верна, речь может идти не о бегстве от долгов или семьи, а о переходе в статус «защищённого свидетеля» или «технического специалиста по контракту». Такие операции случаются, когда человек владеет информацией, связанной с генетическими исследованиями, двойными технологиями или даже военными контрактами, маскируемыми под гражданские проекты. В таких случаях физическое исчезновение — последнее, что нужно. Гораздо эффективнее — инсценировка гибели. Это гарантия неприкосновенности. И контроля».
Если Сергей Усольцев действительно жив, остаётся главный, мучительный вопрос: где его жена Ирина и пятилетняя дочь Арина? Их отсутствие в описании встречи в Лос-Анджелесе не может не тревожить. Возможно, семья была сознательно разделена — не из-за разрыва, а как мера максимальной безопасности.
Ирина и Арина могли быть размещены в другой стране, например, в Канаде, Новой Зеландии или Португалии, где процедуры получения убежища или длительного вида на жительство могут проходить тише и незаметнее, чем в США, особенно для женщин и ребёнка.
Сергей же, имея, предположительно, особые навыки или знания, остался в Америке — не как беглец, а как «технический актив», чья деятельность востребована в рамках некоего длительного контракта или соглашения о защите. Для ребёнка в таком сценарии почти неизбежна глубокая психологическая и идентификационная перезагрузка: смена имени, коррекция внешности (например, стрижка, очки, даже лёгкая коррекция прикуса), полный переход на новый язык — всё это стандартные, пусть и жёсткие, практики при длительной переидентификации под прикрытием.
Важно и то, что Ирина, скорее всего, действовала не против воли, а осознанно — если она жива, её молчание объясняется не угрозами, а пониманием, что любая попытка выйти на связь, дать знак, опубликовать даже намёк может свести на нет всю операцию и поставить под угрозу не только её жизнь, но и жизнь дочери.
Конечно, письмо может быть подделкой. Но оно слишком детализировано для типичного тролля. Реальный магазин. Реальный район. Реалистичные поведенческие маркеры (реакция на взгляд, скорость ухода, выбор пути).
Важнее другое: почему именно сейчас появляется такое письмо? Возможно, кто-то из окружения Усольцева решил, что «время вышло». Или — что условия изменились: политически, технологически, личностно.
А может, автор письма — бывший друг, которому стало невыносимо молчать.
Как сказала Серафима Чооду из «ЛизаАлерт»:
«Мы не готовы заявлять, живы они или нет. Но пока не найдены — будем искать».
Но поиск — это не только дроны над тайгой. Иногда он — в умении услышать шёпот из-за океана.