О террористическом акте, который произошел в Беслане 1 сентября, написано и сказано многое. И в этом плане стоит отметить поведение западных СМИ, с особым рвением ворвавшихся в информационное пространство с мифами о некомпетентности и беспомощности российских властей. В итоге так и получилось, что личное горе жителей небольшого североосетинского городка стало поводом для политических манипуляций и домыслов. Зарубежные СМИ принялись раскачивать мифы, которые весьма удачно вписывались в картину о злой и кровожадной России. Ровным счетом то, что сейчас происходит на фоне спецоперации. Сегодня мы поговорим о наиболее распространенных мифах, связанных с бесланской трагедией, а также попросим журналиста и писателя Евгения Норина, который много работал над этой темой, прокомментировать происходящее в 19-ю годовщину трагедии.
Во время теракта обществу вбросили сразу два мифа о штурме. По первой версии, от плана штурма пришлось отказаться, так как оперштаб категорически был против его разработки. Второй миф упорно доказывал, что изначально кроме штурма не предполагалось других вариантов спасения заложников. Обе версии, пусть и противоположные, внушали аудитории, насколько жестоки и некомпетентны российские власти. Стоит отметить, что такие настроения легко прижились в ситуации после 90-х годов, когда люди были готовы верить любому, кто хаял ненавистные власти.
Однако все это не отвечало действительности, и, как известно, руководство операцией в Беслане взяли на себя те же люди, что и на Дубровке. С первых минут захвата школы по периметру было установлено оцепление силами местного МВД и 58-й армии. Кроме того, спецподразделения находились в состоянии полной боеготовности, бойцы были расставлены по местам и готовились начать штурм в любой момент. Также заранее по точкам были расставлены в соответствии с намеченным планом.
Так или иначе, все события пытались трактовать в ущерб имиджу России. Журналист Евгений Норин, говоря о трактовке событий со стороны Запада, сообщил о том, что в этом случае речь идет о политическом противостоянии.
«В ход идет любая возможность представить Россию волчьей ордой. В случае с Бесланом ситуация другая, как, например с СВО на Украине, но тоже связана с этим», - сообщил Евгений Норин.
Западные СМИ активно поддерживали версию о том, что боевики ждали переговоров, однако все их требования российское руководство игнорировало. В итоге, как гласит концепция мифа, террористов это привело в ярость и сделало еще более жестокими.
Однако по факту захватчики заложников категорически не хотели контактировать, но панически пытались хоть что-то предпринять. В какой-то момент они отправили наружу заложника с запиской и номером телефона для связи, на которую они, к слову говоря, не всегда выходили, но требования обозначили: прислать на переговоры президента Северной Осетии Александра Дзасохова, президента Ингушетии Мурата Зязикова, советника президента России по проблемам Северо-Кавказского региона в 2004-2008 годах Асламбека Аслаханова, а также исполнительного секретаря СНГ Владимира Рушайло. Заложница Лариса Мамитова, писавшая записку под диктовку террористов, услышала фамилию «Рашайло», и решила, что речь идет о детском враче Леониде Рошале.
Рошаль без промедления приехал на следующий день и начал переговоры. Другие лица, которых требовали боевики, не вступили в переговоры, поскольку были получены данные о том, что им угрожает опасность.
Один из излюбленных мифов либералов и западников – о трусости должностных лиц, которые не захотели пойти на переговоры под пули боевиков. Однако по факту ситуация состоит в том (и личные качества и намерения представителей властей не при чем), что решение о ходе переговоров с террористами всегда принимается исключительно в оперативном штабе. По этой причине, после того как появилась информация об угрозе жизни еще и для вышеупомянутых лиц, было решено запретить им принимать участие в переговорах.
Эксперты, комментирующие происходящее, отмечали, что если бы известные люди публично погибли (вероятно, это и планировали боевики), то эти смерти ничего бы не изменили в процессе по освобождению заложников, и только раззадорили бы боевиков. Тем не менее, бывший президент Ингушетии Руслан Аушев, который приехал в Беслан по своей инициативе, смог пообщаться с террористами и сделать так, чтобы они отпустили грудных детей, которые не понимали угроз и кричали.
Еще одна излюбленная версия либеральных и западных СМИ о так называемых «борцах за свободу», которыми они называли бесланских террористов. Журналисты упорно говорили о том, что боевики хорошо и едва ли не с уважением обращались с заложниками. А виноватыми во всем оказались власти, из-за действий которых они разгневались. Так, якобы в первый день захвата боевиков привела в ярость озвученная цифра детей, которые находились в школе: 354 ребенка вместо тысячи с лишним. В итоге эта «ложь» привела к дополнительным жертвам.
Однако на самом деле, как расскажут потом свидетели происходящего, террористы изначально были крайне жестокими, и едва ли не с первых мнут захвата они стали расстреливать заложников. Более того, боевики, общаясь с заложниками пытались их деморализовать, говоря о том, что в их мучениях виноваты российские власти, которые не хотят выполнять их требования. Но на это никто не обращал внимания, так как это не вписывалось в концепцию очернения российских властей.
«Еще одним примером такого стереотипа может стать СВО на Украине. Здесь работает тот же самый культурный стереотип, по которому на веру принимаются наиболее невыгодные для России трактовки, так как априори по умолчанию Россия должна соответствовать этому негативному образу», - отмечает Евгений Норин.
Каждый год 1 сентября в западных СМИ появляются отвратительные и лицемерные статьи и сюжеты о том, что власти России забыли о трагедии в Беслане, во время которой погибли 186 невинных детей. Многие откровенно обвиняют власти страны, не говоря ни слова о террористах, но упоминая о войсках, которые окружили школу и стали расстреливать ее. Этот миф удачно вписывается в утверждение о том, что так власти якобы пытались подавить жителей Беслана.
На 15-ю годовщину трагедии не стали стесняться и наши российские либералы, которые называют себя независимыми журналистами. Как по заказу, сразу два оппозиционера, Ксения Собчак и Юрий Дудь, решили опубликовать два фильма о Беслане, причем, делалось это по одному сценарию, согласно которому вина за захват школы и гибель детей ложилась не на террористов, а на российские власти.
Самое жуткое в этой истории в том, что не только эти два оппозиционера, но и другие, снимали свои ролики по некой методичке, впервые озвученной Шамилем Басаевым на сайте «Кавказ-центр» (признан экстремистским в России), который, к слову говоря, сидел тогда в Литве.
Одним из первых совпадения заметил тележурналист ВГТРК Андрей Медведев, который был тогда в Беслане. Говоря о тех событиях, он говорил о том, что в своем заявлении террорист Басаев заявил, что бандиты стали требовать «немедленно остановить войну в Чечне и приступить к выводу войск». После чего они якобы, в знак поддержки своих требований, говоря от имени заложников, решили объявить сухую голодовку, и что они упорно настаивали на том, что были готовы к переговорам.
Говоря об освящении событий на Северном Кавказе со стороны западных СМИ и журналистов, журналист Евгений Норин отмечает, что в этом случае речь идет о конкретном культурном многолетнем стереотипе о России, который подразумевает, что ряд событий должны происходить определенным образом. И в случае с Бесланом – это еще один пример проявления этого стереотипа.
«… При поверхностном знакомстве с явлением на веру берутся некоторые отвечающие этому стереотипу тезисы. В частности, тезис о том, что люди погибли из-за того, что власти такие брутальные и свирепые, и людей из танков расстреляли…», - поясняет Евгений Норин, отмечая, что все это отвечает ожиданиям западного и либерального читателя, и это именно то, на что настроен автор изначально.
В целом, как считает Норин, подобные мифы и поведение Запада – это ничто иное, как проявление расизма, который проявлялся в отношении русских в разные эпохи по-разному. Все это происходит на фоне того, что меняется и отношение к конкретным народам, о которых «говорить всуе не рекомендуется».
«Сейчас, например, западный политик или деятель не может говорить про еврейский заговор или «грязных нигеров», а вот крэйзи рашнс – вот это сохранилось. По сути, это является любимой мишенью для культурного стереотипа, и роль россиян в этом качестве стереотипа только повышается по мере исчезновения из списка объектов легальной ксенофобии других народов», - резюмировал Евгений Норин.