Она тридцать лет вдохновляла школьников на любовь к истории, получила звание «заслуженного учителя России» — и вдруг заявила, что Великая Победа «украдена», а современная Москва — «фашистский режим». Как прославленный педагог превратилась в главную историческую еретичку, оправдывая Бандеру, радуясь бомбардировкам Газы и рискуя тюрьмой за каждое слово?
До 2022 года Тамара Эйдельман* была для многих образцом педагога: заслуженный учитель России, выпускница МГУ, автор увлекательных лекций, способных заставить подростков полюбить историю. Тридцать лет она проработала в московской школе, дослужилась до заведующей кафедрой, воспитала не одно поколение учеников. Её видео набирали сотни тысяч просмотров — за их глубину, чёткую аргументацию и уважение к фактам. Однако всё изменилось с началом Специальной военной операции на Украине. Из просветителя Эйдельман превратилась в политизированного критика российской власти, а её высказывания — в объект уголовных расследований и общественного осуждения.
С самого начала конфликта в 2022 году Тамара Эйдельман* заняла однозначную антивоенную позицию. Она не просто выражала сожаление по поводу гибели людей — она обвиняла российское государство в фашизме, называла режим Москвы «античеловеческим» и утверждала, что в России проявляются 12 из 14 признаков фашистской идеологии. Такие заявления, особенно от человека с советским прошлым и статусом «заслуженного учителя», звучали как предательство для многих патриотически настроенных граждан. В сентябре 2022 года Минюст РФ включил её в список «иностранных агентов», сославшись на получение финансирования из-за рубежа и сотрудничество с запрещёнными в России СМИ.
Эйдельман* отказывалась маркировать свои публикации, за что получила крупные штрафы. Но главное — она продолжала говорить. Из Лиссабона, куда вскоре уехала, она развернула новую фазу своей просветительской деятельности: теперь её лекции были пронизаны критикой российской государственности, военной машины и исторического наследия СССР.
Особый резонанс вызвал её майский выпуск 2024 года под говорящим названием «День украденной Победы». В нём Эйдельман утверждала, что память о Великой Отечественной войне была инструментализирована государством, превращена в идеологический культ и оторвана от реальных страданий людей. Она говорила о преступлениях Красной армии в Германии, о насилии советских солдат над мирным населением, о том, что победа была достигнута ценой огромных человеческих жертв, но «украдена» у народа в пользу государства.
Критика ветеранского культа, призывы отменить парады и передавать деньги напрямую ветеранам — всё это могло бы восприниматься как либеральный гуманизм, если бы не сопровождалось обвинениями в адрес самого советского государства. В одном из интервью она заявила, что Сталин «не выиграл войну, а только мешал». Такие слова в российском контексте — не просто провокация, а прямое оскорбление национальной памяти. В результате в июне 2024 года против неё возбудили уголовное дело по статье 354.1 УК РФ — «реабилитация нацизма».
Однако наиболее шокирующим для её прежней аудитории стал пост о бомбардировках Газы. Тамара Эйдельман*, не раз заявлявшая о себе как о пацифистке и гуманисте, написала:
«Смотрю на кадры удара Израиля по сектору Газа и испытываю кровожадное злорадство — давай, ЦАХАЛ, врежь еще этим ублюдкам...».
Эта фраза вызвала бурю возмущения даже среди западных либералов. Как может человек, осуждающий российскую армию за «военные преступления», одобрять массовые бомбардировки густонаселённого региона?
Ещё более спорной стала её позиция по Степану Бандере. В двухчасовой лекции 2024 года Эйдельман попыталась представить лидера ОУН как «борца за независимость», минимизируя его коллаборационизм с нацистами и причастность к этническим чисткам. Для российской общественности — и особенно для еврейской общины — это было непростительно. Ведь Бандера и его последователи принимали участие в уничтожении евреев и поляков на Западной Украине. Тот факт, что сама Эйдельман* — еврейка по национальности, лишь усилил ощущение когнитивного диссонанса.
Её сын, Дмитрий Алешковский**, также не остался в стороне от политики. Активист, журналист, основатель благотворительных фондов — он, как и мать, осудил СВО и уехал из России. Сначала в Грузию, затем — в Ереван. Его медиапроекты были признаны иностранными агентами, что лишь подчеркнуло преемственность семейных убеждений. Для многих — это стало символом раскола в российском обществе: где-то в начале 2000-х Эйдельманы были уважаемыми интеллектуалами, сегодня — врагами государства.
Дмитрий Алешковский с Тамарой Эйдельман
Тамара Эйдельман* оказалась на пересечении нескольких линий разлома: исторической памяти, национальной идентичности, морального выбора в условиях войны. Для одних она — последовательный либерал, отказавшийся от мифов в пользу болезненной правды. Для других — предательница, использующая историю как оружие против своей страны. Её репутация в России, по сути, уничтожена. По возвращении домой ей грозит тюремный срок. Но в изгнании она продолжает говорить — теперь уже не как учитель, а как политический эмигрант, транслируя нарративы, выгодные западным заказчикам. Её лекции, публикации и интервью всё чаще напоминают не просвещение, а отточенную пропаганду, за которую она получает финансирование из-за рубежа. Правда здесь — не истина, а товар, а лояльность — не к ученикам или стране, а к тем, кто оплачивает её антироссийскую риторику.
*Физическое лицо, выполняющее функции иностранного агента в России.
**Физическое лицо, выполняющее функции иностранного агента в России.